28 ноября 1945 года в Домбокском монастыре, расположен-ном между Ужгородом и Мукачевом, мне довелось встретится с уже покойным архимандритом Алексием (Кабалюком), бывшем столь видною фигурою в истории православного движения Закарпатья. После монастырской вечерни архимандрит сидел в келии за столом. Задумался. На столе горела керосиновая лампа с абажуром. Было тихо. Тогда я сказал:
– Отец архимандрит, расскажите свою жизнь, я запишу с Ва-ших слов. Это будет интересно.
Отец Алексий оживился.
– Добре, записывайте.
То, что было тогда записано, здесь предлагается без обработки. Это может служить материалом для биографии архимандрита Алексия, а также являяется страницей, иллюстрирующей (преимущественно церковную) жизнь на Карпатах.
«Родился 1878 года, сентября 1. 30 августа память Александра Невского. Священник Романец был русофил и дал мне имя Александр. Хороший был священник. Отец мой – Иван, земледелец. Мать была побожна, постилась. Отец умер в 1903 году, мать в 1922 году. Когда был мальчиком, ходил в школу. Певце- учитель был Штефан Михаил. Любил церковь. Был в войске, в Кошицах; там молился. Пошел в Мишкольц в 1898 году. Ходил по городу и нашел православную церковь. В 1901 году вернулся домой. Хотел жениться, был веселый, где танцы, где свадьба – там первый. Дома говорят жениться. Я все отказывал. Как задумаю женится – лягаю у постель. И так боролся два года. Стал хворый; лекарства использовал. Наконец я обернулся на духовную сторону, начал искренне молиться. Купил книги, завел ружанец. Пошел до Биксаду. Там был старец Аркадий игумен; его выгнали из монастыря, что сочувствовал православию. Пошел до него. Он как увидел меня, то все грехи мне сказал, что если не покаюсь, то до Троицы окончусь. Я там обернулся. Под крестом молюсь и начали меня называть божкохвальником. Умер отец. Вроде каплицы заложил и там молился.
Пошел в 1903 году до Повчи. Там около той иконы почувствовал помощь в здоровье. Там услышал, что есть в Сочаве отпуст, услышал потом за Россию. Получил от Воробчука русские молитвословы и опять стал болен так, что при смерти находился.
И вот, одной ночи видал сон. Там были мытарства, грешники мучились. Показалось, як бы умер. После сна дал обещание быть православным. Тогда просил закликать Воробчука. Он пришел и спрашивает:
– Якой мы веры? Мы же православные.
Говорю: – Дай мне книжек.
Принес мне житие кн. Владимира, потом у него купил Минеи. Послушал за Киев и мне захотелось Киев посетить. Воробчук был раньше там за книжками. В 1905 году отправился до Киева. Когда втупил в Киев, в Лавру, то приложился к иконе и сразу стал здоровый и вернулся здоровый. Псалтыри накупил. Псалтырь читали 12 человек. Полунощницу держал, пост. 1905-1908 года ходил и распространял православие. В Киеве причащался. 1903 года до Сочавы ходил.
Александр Иванчов (без детей) был дьяк у Горбаках, носил бороду долгу, был первый проповедовать православие. Читал Псалтырю, когда был мальчиком. Ходил в Киев, у Сочава, часто ходил. Он жил с женой в чистоте. Он погребен в Горбках, родом из Бекень. Певцеучитель. Лишил и ходил по селам. Одна жена сказала:
– Он мне все життя сказал, что ся стало!
Ему много грошей давали, а он милостыню давал. Расска-зывали: когда шел до Повчи, наляли воды погар (стакан). Он перекрестил погар и погар лопнул, а он сказал:
– В воде был бес. Он утик через дно, того погар лопнул.
Ходил и навертал людей на покаяние, от пянства. В униат-ской церкви и сейчас образы его. Он из Киева достал книжки и иконы.
В Зоричево Анця проповедовала православие.
Был в Почаеве. В Киеве купил путеводитель на Афон и поехал на Афон в 1908 году. Желал посетить святые места. В Иерусалим поехал из Одессы, через Константинополь, вместе с Яковом Борканом из Ясеня. Он из Иерусалима вернулся, ходил Псалтыри читал; духовный человек. Умер в 1920 г. В Иерусалиме приключился к паломникам на Пасху, в начале Великого поста. Исповедовался, причащался. Во всей Палестине был, на Гробе Господнем, в Назарете, у Галилейского моря, Тивериаде, на Иордане, в Иерихоне, на Сороковой горе, где Господь постился 40 дней, около Мертвого моря, в монастыре св. Саввы, в Вифлееме, около Маврийского дуба. Начальником русской миссии был архимандрит Леонид. Я ему говорил за Австро-Венгрию; за Карпатскую Русь ничего не знал. Советовал поехать на Афон; чтобы стать православным надо писать в Синод. На святую Афонскую гору ехали многие: из Смирны, через Салоники на Афон. Сразу пошли в Пантелеимоновский монастырь. Там розыскал своего земляка Вячеслав, в великой схиме монах Варух (Василий Текза) из Быстрого; его посчитали православным. Он на Афон поехал раньше на десять лет. Он попал на Афон так, что пошел на Иоанна Сочавского на отпуст в Буковину и с ними (т.е. поломниками) поехал (на Афон). Я ему подарил рубль. Вячеслав его носил, носил, а потом вернул. Повели в Ахондарик царский. Говорю:
– Ты уже православный, а и я бы уже хотел статися право-славным.
Он мне сказал, что тут есть хороший монах-святогорец. 3 Денасием пошли до архимандрита Мисаила. Я ему рассказал о православии.
– Вы поездите по святым местам.
С Денасием взяли два осла и целый месяц ездили по Афону. Написали в Синод и в патриархию Константинопольскую. Получили ответ, что так, как Холмская Русь присоединялась. На праздник Казанской иконы Божией Матери присоединили. После присоединения отпраздновали 27 июля св. Пантелеймона. Вернулся через Константинополь, где был на Афонских подворях, через Констанцу, Яссы. В Черновицах имел знакомого протоиерея Дионисия Киселевского, через которого посылали книги; был родом буковинец. Он жил в городе Салдыгор, около Черновиц. Киселевский имел связь с Денасием, давал на суде в Мараморош-Сиготе показания. Он (Денасий) умер в 26 году. Жил в Пантелеймоне, умер близ 60 лет. Он не подлежал послушанию; историк, схимонах. Ему много денег посылали, он кормил пустынников. Когда осудили в Сиготе, то адвокат написал Бобринскому. 20 тысяч задержали. Наставлен от Киселевского в Сочаве монастыре архимандрит Панкратий, раньше познакомился с митрополитом Антонием. В Черновицах были братья Геровские. Православная Буковина.
Обошел все: Хуст, Лучки, Изу, Теребла, Дубовое; они слали на службы: из Ильницы, Билок, Осой, Хуста. В Бороняев встретились. У Хусте, в доме Палканинца, советовались, как помочь тем, которые православные в Изе и в Лучках. Книжки, иконы, картины, – все получили. До Изы нельзя было допустить, жандармерия сокотила (сторожила).
Палканинец Михаил был вдовец, богатый, земледелец, на его земле церковь. Он любил православие. В Бороняву принес масло из Иерусалима и мировал в Бороняве в саду; Богослужение акафисты, псалтыри читали. Дьяка присоединили. Палканинец был куратор и дьяк хустской церкви, умер в 1921 году. Я его хоронил в подряснике. Он мал 60 лет, исповедовался; была церковь временная. Маржинский лекарь, муха укусила. Псалтырь читал, постник, в середу и пятницу ел по заходе солнца. Милосердный был. Часть имущества раздал бедным. У Палканинца мали (имели) совет, как помочь изянам? Из Осой Феодор Маринцивский понес до Изы богослужебные книги. Изские изнемогли. Маринцивский понес книги: Минеи, Октоихи, Псалтыри. Из Иерусалиму святынь. Передал Кеменя Амфилохия няню. Кого бы послать учиться? Когда советовались, тогда сказали, что бланки не допускают. «Видите Вас арестуют, имут (задержат), но не выпишут». Из Изы пришли Вакаров Василь и Кемень Стефан, пришли ночью до Палканинца. Кемень Андрей рассказал, что были в Карловцах, у патриарха Брановича, абы им дали священника. «Не хотят обьединять два народа» – так сказали, так смотрит правительство.
«Нам треба посылать детей (учиться)». Изские дали знать, что у них есть люди, которые пойдут учиться.
Из Ужгорода пошел в Лучки через мелаи (кукурузу), до Рубиш Георгия. Зняцевска богобойна жена сказала, что она поведет до того человека (Агафья). У Зняцеви переспали и на другой день полями повела до Лучок. Я шел, Маринцивский, Бабинец; оставила нас у мелаи и сама пошла до Рубиша. Когда она зашла у хыжу, нашла его, что он молился.
– Здравствуйте!
– Здравствуйте, – он обернулся к жене – привет тебе, приятный гость, де то ты люди, которых ты ведеш до мене?
– Вот туй, у мелаи.
Она вернулась и помаленьку перепроводила. Он сказал, что ему уже раньше Богом извещено, что мы прибудем к нему на посещение. Мы спросили, как с какого часу они православные? И он рассказал. Переночевали (4 человека). И мы сказали:
– Брат Георгий, даст Бог, что Лучки процветут.
Он был старый и скоро помер. Сам был святой жизни. Он мал все богослужебные книги. Он ходил у Сочаву на поклонение. Там приобщался. Лампадка и свечка у него горели постоянно. Он сказал:
– Теперь я вижу, что я не сам.
В лучках было 50 нумеров (т.е. православных).
Воробчук Юра был певцеучитель. Он дал брошюрку “Где искать правду?” Он был в Киеве. Был побожный. В суде, в Сиготе поколебался. Они хотели, чтобы он все рассказал. Сделали очную ставку. Он получил два года. Был униатским дьяком. Мирской человек, связан с женой, и он не может быть на то.
Я вернулся домой и приготовлялся на монаха. Одушевился на Афоне. 1909 года я поехал до Киева на Пасху и за книгами. Узнал, что в Петербурге есть Галицко-Русское благотворительное общество, председателем был граф Бобринский, а членом Государственной думы был епископ Холмский Евлогий. Бобринский написал, чтобы ехал на Пасху в Холм. Осталась монашкой Василия Егер из Терешела и она осталась как послушница. Там (видимо в Холме) встретились с Евлогием. Бобринский и Геровский раньше говорили, чтобы я поехал в Яблочинский монастырь близ Брест-Литовского. Там застал архимандрита Серафима; иеромонах Сергий был наместником в Яблочинском монастыре. Принес письмо. Встретили как гостя. Пережил через Пасху, а Светлого тыжня приехал Бобринский в Яблочинский монастырь. Я им рассказал, Бобринскому три дня (рассказывал). Бобринский сказал:
– И Гоголь за то писал.
А потом оба советуются. Архимандрит Серафим сказал:
– Что, у вас есть люди, которые бы желали учиться?
Они меня просят, чтобы этот монастырь был приютом, обиталищем и (здесь) обучались.
Школа псаломщиков была в монастыре. Говорю:
– Книг треба!
– Не возом, а вагоном дадим!
И походную церковь прислал из Липецкого монастыря. Месни иконы.
– Вы холост? – Архимандрит Серафим сказал:
– Бобринский просит, чтобы я вас замонашил с чужим име-нем в паспорте.
– Я согласен быть монахом и остаться, у Галиции есть мис-сия. Призывают у портную, меряют, шьют. И раз Бобринский говорит:
– Брат Александр! – На Фомину неделю 1909 года в Яблочинском монастыре (постригли). Сергий (иеромонах) был призна- чен старцем при пострижении. Илечко учился тогда на псаломщика; он из Галиции.
Стал на послушание. Первое послушание печи просфоры и хлеб. Приставили иер. Алексия, академика (т.е. окончившего одну из Духовных Академий), который занимался со мной, и иер. Стефан Твердинский и тот занимался (т.е. с новопостри-женным). Литургика, Св. Писание, История Церкви, — подготовляли. Хорошо проповедь говорили. А я пек просфоры, пек. Две формы: Богородична и Христова. Пришлось трудновато с ударением. Дали читать Апостола, а все утикли из церкви. «Кто то? – говорят, будто болгарин». Архимандрит хорошо читал. Говорит:
– Учите по ударению читать. Верую по ударению.
Послушание нес аж до перед Успения. Потом получил письма
и просили, чтобы я вернулся. Попросил настоятеля, чтобы идти домой. Благословили. У Станиславове снялся, как монах. Есть фотография. (Был) у Киселевского. Вернулся домой. Посетил всех в селах. Обошел везде и подкрепил их. Прожил дома в Ясеня до 1910 года, до Пасхи. На Пасху опять перешел до Галиции, и там, как русский вернулся в обитель. (Сказал), что треба священника. А особенно любил Афон. Весной 1911 года поехал в Москву. (Там был) митрополит Владимир, он хороший владыка. На Иверской служил.
На Онуфрия, 12 июля праздник, там все были. (Спрашивает):
– Что (чем) вам дальше помогать?
– Там им надо священника.
– Мы бы вас рукоположили… Кто засвидетельствует о вашей работе?
Из Яблочинского монастыря послали иеромонаха в Прикар-патскую Русь. Он дошел до Ясеня, Воробчук советовал, чтобы дальше не шел.. Иеромонах Михаил. Там не добраться. Он узнал за меня в Ясени. Он подтвердил 12 июня. Я им сказал:
– Вы хочете убудиться? Вы пошлите отсюда до Сочавы архимандрита, чтобы на Иоанна Крестителя, 29 июня (видимо 24 июня), сошлися. В Ильницу, Билки, Изу, Хуст (дал знать). Я им там дал такой план, что наилучше пойти до Сочавы. С архимандритом Серафимом до Сочавы (поехали). На отпуст пришло около 80 душ из разных сел. Мы там встретились. Из Изы, Лучок, Ильницы, Билок, Киселевский был. Есть движение. Им треба священника. Они там подписали прошение. Подписали Геровские, архимандрита Серафима искали. На адрес еп. Евлогия, чтобы он монаха Алексия хиротонисал в иеромонаха, послал на свою родину. 11 июля меня хиротонисал Евлогий в Яблочинском монастыре в сан иеродиакона. Отслужил сорокоуст и хиротонисали в сан иеромонаха. После того снабдили антиминсом и другим и я поехал. А было составлено прошение от епископа к настоятелю Пантелеймоновского монастыря на Афоне, чтобы они оттуда выслали в миссию, как монаха Пантелеймоновского монастыря. Второй раз поехал 1910. Денасий был рад. Пожил там месяц-два, получил документы, чашу золотую, облачения три, книги, иконы (что в Хусте). И написали документ, что в духовный сан Пантелеймоновской обители во священника (посвящен и направляется) в Угорскую Русь. Из Афона поехал к патриарху Иоакиму Константинопольскому. Архимандрит Мисаил написал прошение, чтобы он, как вселенский патриарх, выдал грамоту, что я маю право идти в миссию на родину. Патриарх любезно принял, он немного говорил по-русски. И он так сказал:
– Я вам выдам акт, что в моей патриархии можете служити, а что касается Венгрии, то я поручаю Вам, чтобы Вы загостили до патриарха Карловацкого в Венгрии.
Оттуда направился через Яссы в Черновицы к Киселевскому, в Салдыгору. Там сообщил, чтобы пришли люди для сопровождения сюда. Переоделся, что-то завязал у платочек, добрался до Мукачева. Лучане выслали Илью Пирачка до Черновиц (был приправник адвокатский), потом ночью проводили в Мукачево в дом Иоанна Хомы. Там разложили церковь. Лучане приносили крестить дети, (говорили), что несут дети до города оспу заципяти (прививать). Лучане все приобщались. Около 60 детей (крестил), браки (венчал).
– Беремо вас до Лучок.
(Думали остановиться) у Газия, пришел из Америки. У ночи пид соломою повезли до Лучок на праздник Благовещения. Дом освятил молитвенный и службу отслужил и утром отправился. Гази Иван умер у Николаевском монастыре; из Америки при-шел, доньки остались. В Сеготском процессе (участвовал). Энер-гичный, полуинтеллигентный; помер 1932 года; так доживал в монастыре. Адвокатам платил, сидел по тюрьмам. Бороду носил и вылося. Только два месяца (был в тюрьме?). У Батево, опять переодевшись. Маринцивский сопровождал. У бисаги (два связанных полумешка на плечах) наклал все, а секиру (топор) взял. Антиминс из Афона, из Пантелеймонова монастыря. У Батево увидел Палканинца Михаила. Мои сопроводники пошли к нему. Палканинц каже:
– Сей ночи пришел ко мне старичек и сказал: “Вставай и иди на станцию и приведи до себе”.
Палканинец привез до себе. Он нас проводил поездом до Кралево, на Горбки и через Тису лодкой, взял подводу и препроводил. У Палканинца тайно действовал и туда приходили изяне. Отправился домой и там одну комнату у своем доме отвел для домовой церкви и служил как монах; заявился нотарю, бирову, – ничего. Греко-католический священник был, он удивлялся, доста хороший человек. Власти его притянули на суд, почему, чего дивился, как допустил; его дьяк и церковник человек нетральный. Пришли из Лучек крестьяне, как делегация, много приписалося к ним из униатов, – делегация у Ясеня. У Лучках церковь переписали на мое имя и принесли интабуляцию (официальный документ на владение имуществом). Я пришел – было сельское собрание. Вси приняли меня за гражданина Лучанской общины. Но нотарь мадьяр не согласился на то и призвал жандармов и поставил обвинение, что я против греко-католической религии сделал пропаганду, – что не могут поставить гражданином. Упро- вадили в суд, до Мукачева, а народ шел за мной, – 4 дня был в тюрьме; жены приносили исты (есть) и потом препроводили в родное село. Приказали, чтобы я сидел дома. Дома отдохнул. Брат тоже (говорит):
– Что такое робите?
Поихал до Хуста, до Палканинца, а оттуда переодетый предпринял путь до патриарха Лукиана Богдановича и там увидел иеродиакона Иринея. Он повел к патриарху. Патриарх сказал, что мадьярские власти не допустят.
– Поскольку Мишкольцкий приход нашей юрисдикции, на-правляйтесь до Мишкольца.
Дал записку. Спросил: – Какие школы кончил?
Я сказал: – Монашескую.
– То тогда Вы сделаете дело.
Я приехал до Мотин Гавриила, протоиерея, румына, благочинный esperes, говорил на мадьярском языке; дом хороший, церковь. Он принял меня, як своего каплана. Хороший человек, религиозный. У Изе сделал крест, изским треба, або было освящение креста. Дал письмо, что он посылает меня освятить крест. Придумае так вечером, перед закрытием почты, так придумал, дал письмо. Там встретили торжественно; 1912 года на Сретение. Что такое? Повели на нотарский уряд. Он не писал мою фамилию. В Изе был нотарь реформат и сказал:
– Прошу останьтесь. – Хороший нотарь мадьяр был. Свергли.
– Мы ему разрешаем на три дня, покончити все.
Крестилось много, около 300, по 10 в одной купели. Сами ходили вокруг купели и спивали: Елицы во Христа крестистеся. Узнали, что это Кабалюк и принесли жандармы письмо, чтобы за три дня оставил Изу. Я поехал домой. У газети Gor-kat/ czemle, кг. est. – была статья, опровержение на то. Зачалося следствие. В Изу послали эскадрон войска. Все арестовали: крестики, брошюрку. Меня вывезли у Яблоницу, за границу и все вывезли, а родных арестовали. Власти напугались. Они познали движение панславизма. Фирцак выдал распоряжение о новом стиле. Написал брошюру, Киселевский, “Написал Цурка-нович”(?). Начались аресты. Все были вмешаны и арестованы.
Я послал 1911 года 13 людей у Яблочинский монастырь: Кемень Василий (архим. Амфилохий), Василий Вакаров (архим. Матфей), Михаил Мачка, протоиерей, Юра Плиска (прот. Плиска), Попович (иеромонах Досифей – пошел в Румынию), Серафим иеромонах, его арестовали при войне и не знати где пропал. В Дебренцине видел его в тюрьме.
У женский Леснинский монастырь (направил) 8 девушек. Моя родная сестра поехала в Америку, отдалась (вышла замуж) в Америке. Из Галиции послал две. На суде было 4. Обвинение что посылал учиться.
Поехал в Яблочинский монастырь. Была организована погоня. Поехал в Америку. Платон был в Москве и вместе с ним поехал в Америку. В Америке в мисссии разъезжал и проповедовал на приходах. У Питсбургу были из Изы. Узнали, что тут арестовано много людей. 6 месяцев прожил. Там был епископ Александр Немоловский. Они говорили, что я не туй (не тот), что я их обманул, сомнительный. Если вы – Евлогий, настоятель Яблочинского монастыря – осмеливаетесь, то мы даем благословение, возвращайтесь на суд. По пути из Америки заехал в Яблочинский монастырь и там попросил, чтобы постригли и сделали иеромонахом Амфилохия та Матфея.
Я хотел прийти у тюрьму, у Сигот, чтобы по пути не поймали. Поехал через Берлин; был у Мальцева Алексия, протоиерей, там был в посольской церкви. Перевел богослужебные книги на немецкий язык. У Швейцарии, у Италии, у Риме был. Церковь Алексия. Посольским священником был Дионисий. Он напечатал путеводитель и дал. У Риме был две недели. Там много было русских паломников. Катакомбы, церковь Петра, Павла. Маленькая церковь есть, у церкви сходы. У катакомбах много гробов. Был у Барграде, поклониться святым мощам. Под спудом. Через Венецию и Триест. Взял свой паспорт. Будапешт. Будапешт-Сигот. Прибыл. Без подрясника. За торговца. Пришел в Сигот, взял извощика и поехал в готель, до Краинского Суду. Оставил чемоданы и иду у Краинский Суд. Пришел до сходы (лестница), питаюсь (спрашиваю):
– Ци е туй за шизматику арестованы?
Где судья, пришел под двери и поколотал. Судья посмотрел и за голову схватился. Brenen Mhaly сказал:
– Ци я не сказал, что сесь прийде!
– Повернул знати.
– Что треба, что Вы хотели, та Вы хотели… Вы нас продали России.
Я хотел идти честно, а он позвал стражников и арестовал. Я пять лет был арестован. На следующий день, второй, третий потребовал, чтобы был суд. Адвокатов потребовал. Выслухали; две недели был на выслуху. Бобринский явился на суд. Его спросили:
– Кого познаете?
– Алексия Кабалюка. Мы поддерживали исключительно православие. (Думали, что) брат русского царя Бобринский. Принес мне икону и крест. На столе стояли Чаши, а Бобринский спросил:
– Как Вы берете это в руки?
Дулишкович убит за Волошина. Перени поставил памятник. Перевернули. Бобринский умер в 23-24 году. Был болен.
В тюрьме имел епитрахиль, рясу, Следованную Псалтирь, сам варил. Муч. Варвару, Евангелие.
На книге “Творения св. отца нашего Иоанна Златоуста. Т. IV. Книга I. СПб. 1898” написано собственноручно архимандритом (тогда, вероятно, иеромонахом) Алексием Кабалюком: “1912 года, месяца февр. 3. держал миссию в Из. зо 3 дня. Слава тебе Боже”. монах Серафим, будущий архиеп. Орловский.
Архимандрит Василий (Пронин).
История Православной Церкви на Закарпатье.
– Ужгород, 2009. – Издание второе. – С. 465-475.
Джерело: Православний літопис. – № 4 (43). – Липень-Серпень. – С. 28-34.